Среда, 5 марта, 2155 г.
Кэндлстик парк, Сан-Франциско
Арчеру не слишком понравилась небольшая гримерная, которую ему выделили люди Натана Сэмюэлся. Расположенная она была недалеко от центра расположенной под открытым небом дренвней общественной аудитории, стены небольшой комнаты, сложенные из чего-то похожего на шлакоблоки, перекрашивались за прошедшие века бессчетное количество раз и в комнате ощущался жуткий холод и сквозьняк, несмотря на наличие самой совершенной системы контроля климата, какая была только доступна в данный момент. Соглассно местной легенде, весь этот стадион был холодный и ветренный, даже в самые жаркие летние дни около двух сотен лет назад, когда он использовался для проведения, к сожалению не существующего больше спорта, под названием бейсболл.
Курсор на падде, лежащем на туалетном столике, насмешливо уставился на него, словно прибор знал, что у него сейчас довольно сложное время для внесения окончательных поправок в свою речь. Он понимал, конечно, что должен был прекратить свои попытки день или два назад, но все ещё чувствовал достаточно сильный страх перед публичным выступлением, – несмотря на Малкольма, певшего дифирамбы его красноречию, - чтобы чувствовать потребность редактировать и проверять слова, которые он уже много раз записывал и переписывал.
В конце концов, эти слова должны были быть произнесены перед живой аудиторией в безмалого сто тысяч человек и разных других существ со всего сектора и из-за его пределов, не говоря уж о миллиардах существ, которые будут смотреть эту церемонию на своих родных мирах. Все они ожидают увидеть историю, которая будет твориться на их глазах, когдда в этот полдень Коалиционный Договор будет, наконец, подписан представителями четырех разных миров.
Едва Арчер начал, как услашал короткий стук в дверь гримерной, и ему пришлось приложить массу усилий, чтобы удержать под котролем свои натянутые до предела нервы и не сорваться. Поднявшись со своего места и почувствовав себя достаточно успокоившимся, Арчер повернулся к двери:
- Войдите.
Старомодная дверь, которой несомненно было несколько сотен лет, заскрипев на петлях открылась и впустила Т’Пол. Арчер бросил взгляд на её правую руку, в которой покачивался небольшой чемодан; Арчер знал, что в нем находмится несколько личных вещей, которые она собиралась передать родителям Трипа. Как и Т’пол, они вынуждены были верить в ложь, частью которой являлся Арчер. В очередной раз вина сжала его сердце, но он знал, что у него нет иного выхода, кроме как молча стерпеть это. Арчер отметил, что Т’Пол сжимала ручку чемодана осторожно, а не вцепилась в него мертвой хваткой, что могло бы ему повредить. Не в первый раз, он позавидовал её вулканской выдержке, хотя и не мог не задаться вопросом, чего ей это стоило.
Т’Пол быстро оглядела его с ног до головы, затем критически приподняла бровь.
- Я рада видеть, что вы уже одели свою униформу, капитан. Однако, я бы порекомендовала вам одеваться, когда свет в комнате включен.
Арчер вздохнул и потянул на себя несколько книпок, которые сжимали его белый воротник.
- Очень смешно, Т’Пол. – Он повернулся к зеркалу, где встретился взглядом с очень усталым и нервно выглядящим мужчиной. – Вы же знаете, что – это не то, что я надеваю каждый день.
- Действительно.
- Это, в самом деле, выглядит так плохо? – Он повернулся к ней.
Она поставила на пол чемоданчик и приблизилась к нему.
- Постойте на месте, - сказала она, пока он терпеливо ждал, пока она поправляла его чуть перекошенный воротник. Едва она закончила, её коммуникатор загудел, и она отступила на несколько шагов, чтобы принять входящее сообщение.
Арчер вновь взял свой падд и сосредоточил на нем свое внимание, отчаянно желая оказаться в своей каюте на борту «Энтерпрайза» и там закончить свою речь. Успокаивающее присутствие Портоса, как и остутствие многочисленных поклонников за дверью, благотворно подействовало бы на его истрепанные нервы. И всегда верный бигль не стал бы критически оценивать его внешний вид.
Ему вдвойне захотелось вернутся на корабль, когда он услышал следующие слова Т’Пол:
- Капитан, родители командера Такера только что прибыли.
Чарльз Энтони Такер младший всегда был высоким и широкоплечим, без капли лишнего веса. Но после неожиданной смерти Лиззи почти двумя годами ранее, его фигура стала более худой, почти изможденной. Так как он не желал выглядеть, так, словно оделся в палатку, то вынужден был купить новую одежду спустя несколько месяцев после атаки зинди.
Сегодня он почувствовал уверенность в том, что вскоре ему вновь придется сменить гардероб.
В течение почти четырех десятков лет брака, жена Чарльза Элейн, говорила ему, что у него лицо человека, любящего посмеяться. Ему было жаль, что он не может оставаться таким человеком, разве что ради неё. Если бы он это мог, тогда, возможно, ему бы удалось сделать что-нибудь с глубокими линиями боли и стресса, которые пересекли когда-то почти фарфорово ровное лицо Элейн.
Но Чарльз никогда не чувствовал меньше желания рассмеяться, чем сегодня. Они с Элейн сегодня пришли в Кэндлстикскую аудиторию, по большей части для того, чтобы похоронить младшего из двух своих сыновей – даже если самого его тела, которое можно было бы похоронить, и не было из-за «космических похорон», записанных в завещании Трипа.
Точно также ничего, чтобы можно было похоронить, не осталось и от сестры Трипа Лиззи, оказавшейся не в том месте и не в то время, когда эти проклятые зинди, пришли и принесли смерть, обрушившуюся с голубого весеннего неба…
Чарльз безуспешно попытался представить более молодую версию себя, так любившую смеятся. Но все, на чем ему удалось сфокусироваться, было то, как много этот человек потерял за последнюю пару лет.
«Слава Богу, у нас все ещё есть Альберт», - сказал он сам себе, хотя эта мысль не слишком успокаивала. Альберт отклонил предложение Арчера встретиться с ним сегодня, объясняя это тем, что хочет остаться в стороне от дневных церемоний. Он предпочитал горевать своим собственным способом, вместе со своим мужем Мигелем их собственной небольшой группой друзей и любимых. Чарльз очень хотел вновь увидеть своего единственного выжившего ребенка, но всем сердцем надеялся, что обстоятельства будут не столь печальны.
Он вошел в небольшу, но ярко освещенную комнату для совещаний, рядом с Элейн, которая так сильно сжала ручки своей маленькой сумочки, что у неё побелели костяшки пальцев, которые представляли разительный контраст с её траурной черной одеждой. Они оба продолжали стоять, повернувшись лицом к мужчине, который провел их через закулисные лабиринты аудитории, сучувствующе выглядящим мужчиной денобуланцем, который представился как Флокс, главный медицинский офицер «Энтерпрайза», - и один из ближайших друзей Трипа. В невозможно-голубых глазах денобуланина блестели непролитые слезы, делая его настолько обезумевшим, что у Чарльза разрывалось сердце.
- Я уверен, что вы сделали все возможное, чтобы спасти его, доктор, - сказала Элейн, опережая Чарльза, который собирался сказать что-то в этом же роде. Он надеялся, что доктор почувствует хотя бы небольшое облегчение, от их прощения.
- Спасибо, миссис Такер, - сказал Флокс, внезапно, он показался ещё более обезумевшим, чем был до этого. – Но если бы вы вылечили, спасли и потеряли столько же пациентов, сколько я… - Он быстро оборвал себя, словно собираясь с мыслями, или может быть, удерживая себя от того, чтобы сказать слишком много. Глубоко вдохнув и выдохнов, он продолжил: - Ладно, давайте просто скажем, что ни один врач не сможет удержаться от того, чтобы не переобдумывать свои действия… особенно, если пациент, тот, кто ему близок.
Единственная дверь комнаты открылась, впуская внутрь мужчину и женщину, на лицах, которых было мрачное выражение. Последней была высокая, привлекательная вулканка, неожиданно, одетая в униформу Звездного флота; аккуратное ровное трио полосок, обозначающих ранг на воротнике, говорило о том, что она является командером. В своих руках вылканка держала маленький чемоданчик.
«Командер Т’Пол», - подумал Чарльз, вспомнив её изображение из множества новостных видеороликов, и то, что Трип много раз упомянал её в своих письмах домой. Хотя было много вещей, о которых его сын не говорил, у Чарльза всегда создавалось впечатление, что Трип довольно приятен Т’Пол, а может и наоборот. Когда службы новостей сообщили, что террорист Джон Фредерик Пакстон создал ребенка-гибрид человека и вулканца, использовав ДНК Трип и Т’Пол, Чарльз обнаружил, что его мечты о внуках внезапно вспыхнули с новой силой, что было удивидельно, после внезапной смерти Лиззи, ставшей тяжелым ударом для всей семьи. Конечно, судьба окончательно разрушила эти надежды, когда решила забрать Трипа так же, как и Лиззи.
Чарльз немедленно опознал в мрачном мужчине Джонни Арчера, с которым Трип познакомил их с Элейн примерно двадцать лет назад, и которого ни он, ни Элейн не видели последние лет десять или около того. Хотя он здорово выглядел в парадной бело-голубой униформе Звездного флота, капитан казался сильно постаревшим с тех пор как Чарльз видел его на экране компьютера пару недель назад. Чарьз предположил, что помимо кризиса с Зинди, он перенес недавнюю трагедию на Коридане и играл большую роль в формировании Коалиции Планет. Этот человек почти в буквальном смысле этого слова, нес тяжесть мира на своих широких плечах.
Арчер протянул вперед правую руку и Чарльз оцепенело, пожал ей, пока Флокс начал всех представлять. Затем Чарльз попытался использовать вулканский приветственный жест, вместо того, чтобы жать руку Т’Пол – он был горд, что хотя бы немного разбирается в вулканской культуре, - но отказался от этого, поняв, что он вне его способностей.
- Спасибо за ваше письмо, капитан, - сказала Элейн, пожимая руку Арчере и одаривая Т’Пол почти вежливым кивком. – Полагаю, я действительно не ожидала, что что-то сможет поднять мне настроение после того… как вы сообщили нам новости, про Трипа.
Безумное выражение, подобное тому, что он прежде видел у Флокса, пересекло лицо Арчера, словно масса штормовых облаков.
- Я сожалею об этом, Грэйс. Это не тот тип писем, которые любой капитан желал бы когда-либо писать. Но я чувствовал, что как командир Трипа, я должен был это сделать для вас обоих. И как его друг. Вы оба заслуживали знать, как героически погиб ваш сын.
Внезапно, уровень слез за низкими веками Чарльза повысился, словно готовая прорваться дамба. Сквозь призму горя, лицо Арчера выглядело искаженным. Чарльз прикрыл глаза так, что все, что он мог видеть, было улыбкой Трипа. Трип-младенец, восьмилетний ребенок, подросток, юноша. Все, что он слышал, было смехом Трипа. Все о чем он мог думать, это о том, как приятно знать, что его сын за свою слишком короткую жизнь, приобрел столько прекрасных, верных друзей.
Понимая, что не в состоянии сейчас говорить, Чарльз испытал благодарность к Арчеру и Т’Пол, за то, что они взяли на себя большую часть разговора.
- В течение нескольких минут вас проводят на ваши места в ВИП-зоне, - сказала Т’Пол.
Арчер кивнул.
- Я хочу быть уверенным, что вы сегодня услышите и увидите на этой церемонии все, что захотите. Я знаю, что Трип… - На мгновение, он сделал паузу, чтобы собраться. – Он хотел бы, чтобы вы увидели будущее, которое его жертва поможет нам построить.
Вулканка подняла чемоданчик, который она принесла и почти почтительно поставила его на ближайший стол.
- Я собрала личные вещи командера Такера, - сказала она.
Чарльз подошел к столу. Словно во сне, а по тому, не совсем контролируя свои действия, он положил большой палец на простенький запирающий механизм и толкнул крышку.
Поверх сложенных голубых униформ Звездного флота лежала маленькая пластмасовая игрушка, точная копия монстра доктора Франкенштейна, сделанная по образу Бриса Карлова из старинных фильмов. Карлов был любимцем Трипа лет с семи, хотя эти зернистые черно-белые фильмы порой вызывали е него кошмары. Чарльз улыбнулся, подняв фигурку и поднеся её поближе, чтобы лучше рассмотреть. На протяжении почти четырех лет эта небольшая фигурка сопровождала его сына через бессчетные световые года. Что она значила для Трипа? Его возможность посмотреть в глаза тому, что пугало его до дрожи? Чарльз посмотрел на Элейн, слезы струились по её лицу, в то время, как его собственные, так и застыли в глазах.
Переложив фигурку на другую сторону чемоданчика, он увидел, лежащую прямо поверх униформ, рамку с фотографией торжествующе улыбающегося Трипа. Трип держал одну из ударопрочных, укрепленных дюраниумом удочек Чарльза, которая вместе со сверкающим на солнце марлинем весила, должнобыть, больше его самого. Элейн сделала это фото, когда они ездили на глубоководную рыбалку в Мексиканский залив, незадолго до того как Трип получил свое назначение на «Эетерпрайз». Весь тот день внезапно вспыхнул у него перед глазами: запах воды и крема от загара во время рыбалки, вкус кукурузных оладий и жаренной зубатки, которая была у них на ужин.
Сияние широкой улыбки Трипа.
Чальз почувствовал, как Элейн взяла его за руку и крепко сжала, словно она вцепилась в спасательный круг. Он вспомнил, как трудно всег было окружать Трипа смехом, а не слезами. Несмотря на это, все больше слез скапливалось у него в глазах, угрожая вытеснить наружу те, что засыли в уголках его глаз.
«Простая гидравлика», - подумал он. – «Жидкость не может быть сжата. Трип бы оценил».
Все ещё держа в своей руке руку своей жены, Чарльз отвернулся от чемоданчика, повернувшись лицом к Арчеру и Т’Пол.
- Спасибо, - сказал он, наконец, вновь обретя голос. – Думаю, теперь мы готовы пойти на свои места.
«Будем надеятся на то, что будущее, которое Арчер пригласил нас увидеть, стоит того», - подумал он.
И затем слезы перелились через край и ручьями потекли по его лицу.
«Мама и папа должно быть уже прибыли», - подумал Трип, стоя в небольшом вестибюле, смежном с коридорами и местами. Вновь одетый в простую темную вулканскую дорожную одежду, он чувствовал себя достаточно скромно, скользя взглядом по толпе, которая быстро собиралась по всему старому стадиону, от мест на поле до мест на трибунах и в ВИП-ложе. Любой, кто видел его сейчас, мог подумать, что он является одним из сотен вулканцев, которые к настоящему времени живут на Земле, или одним из тысяч тех, кто прибыл только на этой неделе, чтобы наблюдать за официальным подписанием Коалиционного Договора и подделкой Галактической истории.
Трип должен был признать, что немного надеялся разглядеть в толпе своих родителей или, возможно, своего брата Берта. Он был уверен, что капитан Арчер горы свернет лишь бы убедиться, что все в его семье получили лучшие места в ВИП-ложе. И хотя ему до боли хротелось встретиться со своими родителями и братом, что умпокоить их, часть его была рада, что он их не встретил и надеялась, что и не встретит; он просто не доверял себе в достаточно мере для того, чтобы показаться им на глаза, а учитывая ромуланскую угрозу, все ещё маячившую на горизонте, он не мог сделать ничего, что могло бы поставить под угрозу его полезность в этом деле.
Хотя его родители, к счастью, не попались ему на глаза, он признал в толпе пару других лиц. Хотя они были одеты в гражданскую одежду, а не в униформу МАКО, ставшую привычной на борту «Энтерпрайза» с темных дней атаки зинди, Трип мгновенно узнал длинные черные волосы капрала Сельмы Гутиерос и твердый раздвоенный подбородок сержанта Нельсона Кемпера. Гутиерос несла на себе переску, в которой, несмотря на шум все ещё собирающейся толпы, блаженно спал младенец.
«Это должно быть, маленькая девочка», - подумал Трип, старательно подавляя абсолютно не-вулканскую улыбку, которая расплылась на его лице, когда молодая пара и их ребенок прошли мимо него, направляясь на свое место. Трип вспомнил, что беременность Гутиерос, которая проходила в 53-ем прямо во время охоты «Энтерпрайза» за зинди, стала причиной, по которой они с Кемпером оставили службу. Их маленькой дочери – Трип не был точно уверен, но думал, что слышал, что её назвали Элен или Елена, - сейчас было уже около года.
Хотя семья Кемпера быстро скрылась из виду в толпе, их ребенок заставил Трипа вспомнить другую, довольно болезненную картину: они с Т’Пол стоят в раскаленной, красной вулканской пустыне и хоронят маленькую Элизабет. В тот момент все трагические «может быть», которые произошли в его жизни, вновь навалились на него, грозя погрести его под эмоциональным оползнем. Не желая позволить кому-нибудь увидеть плачущего вулканца, Трип попытался загнать обратно, рвущуюся наружу агонию.
Он начал пробираться к одному из служебных выходов, радуясь, что набор навыков компитентного шпион, значительно пересекается с аналогичным набором старшего инженера Звездного флота. Его путь провел его мимо одной из ВИП-лож, в которой он заметил и другие знакомые лица, которые навели его на более тоскливые мысли. Т’Пол среди них не было и он ощутил одновременно радость и разочарование. Но здесь был Малкольм, знавший всю правду о его «смерти», сидевший рядом с Хоши и Тревисом, которые ничего не знали. Несмотря на печаль от его отсутствия, все трое сгорали от желания послушать предстоящую речь капитана Арчера.
Ниодин из них не смотрел в его сторону, да если бы и посмотрел, то увидел бы только ещё одного вулканца-наблюдателя. Еще одно лицо инопланетянина в море инопланетных лиц.
Трип ещё более решительно двинулся вперед, чтобы сделать то, что он задумал. Его родители неумели хранить тайны достаточно хорошо, чтобы показаться им егодня. Но Т’Пол – другое дело.
Из всех людей, о которых он беспокоился – и был вынужден так жестоко обмануть, благодаря ромуланцам и Секции 31 – она точно была способна принять правду.
- Они там, - сказал Альберт Эдвард Такер, ткнув указательным пальцем в направлении ВИП-ложи, смежной с той, в которой сидел он сам.
- Что? – спросил Мигель Кристиано Салазар, который сидел рядом с ним. Он напрягся, пытаясь разглядеть, на кого или на что его партнер попытался обратить его внимание.
Для него было очевидно, что скорбь от потери младшего брата, живьем съедала Берта. В течение последней недели или около того, пока приближалась дата церемонии подписания Коалиционного договора, эта печаль начала трансформироваться в почти раскаленную ярость.
- Офицеры с «Энтерпрайзы», я почти уверен, - сказал Такер, вновь указывая в сторону.
- Где?
- Там, - нетерпеливо и сердито сказал Берт, но Мигель знал, что это в нем говорит боль. Однако, это начинало утомлять. – Там, в блоке, мимо которого только что прошел вулканский парень в одеянии.
- А, - сказал Мигель, наконец, разглядев во все ещё рассаживающейся толпе триоцу в темно-голубой униформе. – Теперь вижу. И прекрати тыкать пальцем, Берт. Это не матч Мирового Чемпионата.
Берт прекратил тыкать пальцем, но его настроение не улучшилось.
- Если они сидят в одной из ВИП-лож, то должны были хорошо знать Трипа.
- И офицеры «Энтерпрайза» не смогли получить места по-лучше этих? – спросил Мигель.
Берт ответил неразборчивым бормотанием и продолжил сверлить взглядом трио офицеров Звездного флота, которые возможно были, а может, и нет, товарищами Трипа по экипажу.
Мигель желал, чтобы Берт переменил свое решение посетить сегодняшнее мероприятие, когда большинство лучших ВИП-лож – вроде той, у самой сцены, где сейчас сидели родители Берта, - были доступны. Тогда бы, Берт даже теоретически не смог бы выловить взглядом предполагаемых коллег Трипа.
Конечно, лучшие места, поместили бы Берта гораздо ближе к капитану Арчеру. Мигель был рад, по крайней мере, тому, что Берт отклонил приглашение Арчера встретиться с ним за кулисами, чтобы принято его персональные соболезнования. Он, конечно, не желал быть частью этой конфронтации.
Устав, наконец, смотреть на то, как Берт сверкает глазами в сторону людей из Звездного флота, Мигель произнес:
- Это не их вина, ты же знаешь.
Берт направил жесткий взгляд на Мигеля.
- Так ли это, Майк? Любой из них мог погибнуть в тот день. Почему вместо этого погиб Трип?
Мигель попробовал быть терпеливым, но чувствовал, что терпение подходит к концу.
- Это не честно. Галактика – опасное место.
- Ты чертовски прав. И Трип мог бы быть все ещё жив, если бы Звездный флот не совал голову в пасть львам. И Лиззи тоже.
Скрещивая руки на груди, Мигель сказал:
- Почему же тогда ты не откроешь собственную ячейку «Терра Прайм»? Я слышал, он сейчас как раз ищут себе нового лидера, пока Пакстон в тюрьме.
Берт ответил ему с немой недоверчивостью, словно его только что ударили по лицу.
- О, Господи, Майк. Так вот, что ты обо мне думаешь? Что я какой-то расист-изоляционист?
Мигель пожалел о своих словах едва они сорвались с его губ. В конце концов, разве его тоже не ранила «Терра Прайм»? Смерть наполовину вулканского ребенка, которого террористы Пакстона создали из плоти Трипа, все ещё оставалась незажившей раной.
- Ты мне это скажи, Берт, - сказал он, стараясь говорить более примирительным тоном. – Смотри, я знаю, что тебе больно. Но мы сейчас здесь, среди тысяч людей, которые прибыли сюда со всей планеты, - а многие из них даже с других планет, - чтобы отпраздновать приход будующего.
«Будущего, которое может сделать стоящими все жертвы твоей семьи», - подумал он. Он знал, что не сможет озвучить свои мысли… по крайней мере, пока.
Берт просто вперил в него тяжелый взгляд, который, казалось, длился часами.
Наконец, выражение лица Берта смягчилось.
- Прости, Майк. Я знаю, ты просто пытался помочь. Полагаю, я сейчас не в настроении праздновать. Во всяком случае… не сейчас.
Мигель кивнул и мягко приобнял Берта. Он знал, что процесс горевания требует времени, точно также Берт вел себя после смерти Элизабет Такер во время атаки зинди. И он знал, что некоторые свежие раны срывают струп со старых.
Но он также знал, что есть лишь два направления, в которых можно смотреть: вперед и назад. Когда он попытался посмотреть вперед на сцену, с которой сегодня должно было прийти будущее, он отметил, что Берт повернулся в своем кресле, чтобы продолжить смотреть на трех офицеров Звездного флота.
Назад, по крайней мере, пока.
Мигель вздохнул. Это будет очень долгий полдень.
Ложа, в которой находился Малкольм Рид, находилась так высоко, что в любой момент можно было опасаться взрывной декомпрессии. Или, в крайнем случае, сильного кровотечения из носа.
Вместе с Хоши Сато и Тревисом Мейвезером, сядящими справа от него, он посмотрел вниз и увидел сплошной ковер из сидений и лож, вперемешку заполненных простыми гражданскими и делегатами различных миров со всего сектора и из-за его пределов, простирающийся далеко вниз и кажущийся бесконечным.
А прямо за ним лежала сцена, тонувший в ярком освещении лучей прожекторов помост, на котором, под невероятно далеким изображением земного шара в окружении лавровых листьев на голубом фоне, флаге Земли, в сопровождении разноцветных символов и флагов остальных трех миров, должна была воплотиться в жизнь галактическая история. В отличие от многочисленных мест, лож и смотровых площадок стадиона, помост все ещё оставался пустым. Казалось, воздух замер в ожидании.
На недостаточно, чтобы избавить Рида от раздражения на расстояние, которое отделяло его и его коллег от помоста, с которого их капитан должен был ко всем обратиться.
- Вы уверены, что это правильные места? – спросил Малкольм, ни к кому особо не обращаясь.
- Да, - сказал Мейвезер, говоря достаточно громко, чтобы его можно было расслышать сквозь ропот ещё не рассевшейся толпы.
Рид фыркнул и вздохнул:
- На мой взгляд, не выглядят достаточно «ВИП».
- Я уверена, что адмирал хотел бы, чтобы мы имели полное представление о происходящем, - сказала Хоши, с легким оттенком ухмылки на лице.
Рид не был полностью уверен была ли это ирония, хотя сам он предполагал, что адмирал Гарднер поместил их так высоко, в качестве пассивно-агрессивного способа наказания капиатна Арчера и его командного состава, за их попытку вмешаться в катастрофу на Коридан Прайм, вопреки прямым приказам адмирала, следовать прямо к Земле.
- С этого расстояния ты не отличишь андорианца от телларита, - проворчал Рид.
После того как Флокс проводил скорбящих родителей Трипа в одну из ВИП-лож, Арчер вернулся обратно в древнюю гримерку, чтобы закончить окончательные приготовления к своей речи.
Когда он открыл дверь, то обнаружил там ожидающего его одетого в черное одеяние мужчину-вулканца.
- Могу я вам чем-то помочь? – спросил Арчер, задаваясь вопросом, как его посетитель смог пройти мимо охраны, которая почти незаметно ошивалась поблизости с того момента как Арчер и его команда прибыли в Кэндлстик.
Челюсть Арчера отпала, когда вулканец ответил ему абсолютно нехарактерной широкой улыбкой до ушей и ответил голосом, который он уже и не ожидал услышать вновь.
- Кап’тан, эт я. Трип.
Потрясение Арчера быстро сменилось его собственной шировкой улыбкой. Он подошел к старому другу и заключил его в медвежьи объятья.
- Тише, капитан. Несмотря на то, как я сейчас выгляжу, мои ребра все ещё человеческие.
Арчер отпустил его и отступил на шаг, изучая хирургически измененные черты старого друга, его черные волосы выдающийся лоб и брови вразлет. Наиболее поразительными были аккуратные, заостренные кончики ушей Трипа. Он сомневался, что даже родители Трипа смогли бы его сейчас опознать, но ему хватило вежливости не сказать это вслух.
- Итак, ты теперь вулканец, - сказал Арчер с кривой усмешкой. – Не подумай, что я не рад тебя видеть, Трип, но… почему ты здесь?
- Полагаю, ты волнуешься из-за своей речи, так что не останусь надолго. Межде прочим, ты её уже написал? – Ухмылка Трипа стала шире.
Арчер притворно нахмурился, поднимая падд, в котором, вместе с огромным количеством исходных материалов и историческими записями по всем четырем планетам, был записан текст его речи. Сейчас на устройстве отобразились на удивление глубокие слова, много веков назад произнесенные Шаллашем, Вторым освободителем Теллара; Арчер решил найти способ, чтобы каким-нибудь образом вставить их в свою собственную речь.
- Все ещё над ней работаю, - уклончиво ответил он.
- Я пришел, пожелать тебе удачи, Джонатан, - сказао Трип. Арчер не смог припомнить последний раз, когда трип обращался к нему просто по имени, но он знал, что его старый друг имеет на это полное право. Кроме того, Трип больше не был его подчиненным. Он был просто друг и соратник.
Трип порылся в своем черном одеянии и достал оттуда небольшой листок, который передал в руки Арчеру.
- Я также пришел сюда, чтобы попросить тебя передать это Т’Пол, прежде, чем ты приознесешь речь, - сказал он. – Между прочим, я бы сказал тебе сразить их наповал, но боюсь, это будет дурным вкусом. Как насчет «сломай ногу1»? Я буду наблюдать.
После этого Трип развернулся и вышел через ту же дверь, в которую вошел Арчер. Все ещё держа в руках падд, Арчер сунул записку в карман и вслед за Трипом вышел в коридор.
Он не был удивлен не обнаружив там и следа своего друга.
Взяв падд для последней проверки своей речи, Арчер прошел по коридору и вошел в закулисную переднюю, соединенную с лестницей, ведущей на помост для делегатов, расположенный на широкой сцене.
На мгновение оторвавшись от падд, он увидел, что там его уже дожидаются Т’Пол и Флокс, последний широко улыбался ему, первая – неодобрительно хмурилась. Т’Пол снова подошла к нему и начала поправлять его воротник, заставив его почувствовать себя маленьким ребенком, которого застали пробирающимся на игровую площадку, все ещё одетым в свой лучший воскресный наряд.
- Пожалуйста, постойте прямо, - твердо сказала она. Ненамеренно закатив глаза, Арчер подчинился, все ещё пытаясь рассмотреть текст на своем падде.
Но Т’Пол явно ещё не закончила его бранить.
- Если бы вы тянули до последнего момента, то у вас хватило бы времени, чтобы запомнить свою речь.
Продолжая смотреть в текст Арчер пробормотал:
- Вы говорите, как учительница десвятого класса.
Арчер оторвался от дисплея и увидел, что Флокс изучает свой собственный падд. Доктор казался весьма увлеченным своим чтением.
- Здесь имеются сановники с восемнадцати различных миров, - сказал Флокс своим обычным педантичным, но приподнятым тоном. – Хороший признак. Я не удивлюсь, если этот альянс расширится прежде, чем мы об этом узнаем. – Он сделал паузу, чтобы устремить взгляд своих голубых глаз на Арчера. – Вы должны очень гордиться собой, капитан.
Арчер помахал паддом в воздухе, а затем вновь вернулся к изучению речи.
- Я буду горд собой, если смогу собрать эту речь в один кусок.
Флокс слегка неодобрительно покачал головой.
- Это не совсем то, что я имел ввиду.
Арчер на мгновение опустил руку, в которой держал падд и встретился взглядом с Флоксом.
- Я знаю, что вы имели ввиду, Флокс. И я ценю это. Но это не про меня.
Т’Пол выглядела раздраженной, особенно для вулканки.
- Почему люди постоянно отказываются признавать свои заслуги там, где эти заслуги есть? Есть времена, когда скромность и смирение чрезвычайно нелогичны.
Арчер заметил краем глаза какое-то движение. Он повернулся лицом к лестнице и увидел молодого, до синевы выбритого энсина Звездного флота, решительно идущего по леснице прямо к нему.
- Как только вы будете готовы, сэр, - сказал энсин, привлекая к себе его внимание.
Арчер кивнул энсину, отпуская его, и молодой человек немедленно вновь скрылся на леснице, скорее всего, вновь присоединился к группе, охраняющей почетных гостей и докладчиков, которые выступят во время официальной церемонии подписания Коалиционного Договора. За пределами тамбура Арчер услышал ропот толпы, который усиливался по мере того как приближался час свидания с судьбой. Они его ждали.
- Хорошо, меня ждут три жены, - подходя к Арчеру сказал Флокс. – Я бы хотел присоединиться к ним. – Он на мгновение остановился рядом с Арчером и отечески положил руку ему на плечо. – Я бы пожелал вам удачи, капитан, но вы и так всегда имели достаточную поддержку. – Теплая улыбка Флокса расплылась на его лице до невозможных размеров.
- Спасибо, доктор, - сказал Арчер, затем посмотрел на спину доктора, которая исчезла за дверью вестибюля. – Повернувшись к Т’Пол, Арчер подбодрил вулканку кривой усмешкой. – Вам лучше уйти. Вы же не хотите пропустить мой провал.
Т’Пол выглядела непривычно неудобно.
- Я собираюсь остаться здесь, если вы не против.
- Вам ведь никогда не нравились толпы, - с улыбкой сказал Арчер. Все ещё держа падд в руке, Арчер повернулся к лестнице и начал полниматься по ней, мысленно строя дамбу, чтобы сдержать подступающие эмоции. Они ждут меня там!
Т’Пол заговорила у него за спиной.
- Вы выглядите весьма… героически.
Арчер остановился на полу-шаге, позволяя столь редкому комплименту из уст вулканки, захлестнуть его. Он повернулся к ней и вернулся в переднюю.
Он встал лицом к лицу с Т’Пол, опошлять момент улыбаясь или пошутив над ним. Хотя он знал, что это полностью противоречит всему, что он знал об уместности для вулканцев, он сгреб её в теплое, но платоническое объятие. Он нге был уверен, но ему показалось, что Т’Пол попыталась обнять его в ответ, во всяком случае настолько, насколько вулкацы могли согласиться на столь явное проявление эмоций.
Объятия затянулись на неопределенное время, пока Арчер вновь не услышал возросший гул толпы. Они все ещё ожидали первого докладчика и очевидно, сверившись с хронометрами задались вопросом, что же с ним случилось.
Осторожно отстранившись от неё, он вспомнил про записку, которую дал ему Трип – записку, которую Арчер не посмотрел, а Трип не рассказал о её содержании. Арчер порылся в своем кителе и достал из кармана свернутый листок, он зался вопросом, было ли там последнее прости… и сможет ли он снова увидеть своего друга.
Арчер без слов вручил ей записку и отошел на несколько шагов, пока она разворачивала бумагу и читала её содержимое, на её лице отразилась слабая реакция, пока она читала сообщение Трипа.
Затем что-то неопределенное, и возможно, тревожное, появилось в темных глазах Т’Пол.
- Вы уверены, что не хотите пойти и посмотреть речь? – спросил Арчер.
Она кивнула.
- Спасибо, капитан. Я полностью уверена.
Арчер молча кивнул, развернулся и пошел на помост.
«Пришло время для шоу», - подумал он, по мере подъема его сердце забилось все сильнее. Он взобрался по лестнице и направился к помосту, сжимая свой падд так сильно, что почти ломал его.
И поскольку он напрасно попытался оценить невообразимо огромный размер аудитории, Арчер решил, что лучше бы он встретился с дюжиной вооруженных д’к тахами2 клингонов.
1 Традиционное пожелание актеру, выходящему на сцену в США
2 D'k tahg (или Daqtagh) – традиционный нож клингонского война. Он состоит из одного главного прямого клинка и двух изогнутых дополнительных лезвий, которые мог быть закреплены, либо держаться на шарнирах. Обычно используется в рукопашной схватке и имеет большое значение в культуре клингонов. Рукоятка имеет округлую форму, с шипами на навершии, иногда на лезвии у рукоятки имеется эмблема, обозначающая членов клана его обладателя.